О нас с улыбкой - Евгений Шмигирилов

Почему он от меня побежал не помню – соседи сказали, что я урну на улице вырвал….

Вечерело. Закрыл магазин и подвел итоги за день.

Было много старого, но узнал и много новых новостей:

– проверяющие фирмы все дублируются;

– инспектора ходят по трое;

– требуют договора и копии всех документов за три года;

– требуют отучиться на их курсах мне и продавцам, а так же перечислить ощутимую сумму в их фонд развития,

и нужно еще купить их очень дорогую литературу.

Желательно еще подписаться на профильную газету.

А проверяющих этих.…

Подумал, что еще штрафы платить придется, и сделал переоценку продуктов – поднял цены на двадцать процентов.

Вы улыбались, когда я за вас тут нервы свои драл, ругаясь с проверками – отрыжкой социализма?

Думали это меня наказали?

Нет, это вас наказали и будут наказывать, пока не дойдет до самого высокого начальника, что проверяют мою работу люди – «Покупатели» и проверяют ежедневно.

И если у меня будет грязно, продукты дорогие и просроченные, они просто не придут. А я обанкрочусь. Так, как принято у цивилизованных стран. Поэтому для меня «Покупатель» – главный и единственный проверяющий.

А нахлебников уже всем надоело кормить /лопату им в руки/.

Вот только, сколько же еще времени это будет продолжаться?

Собрание /в администрации/

Председатель собрания: «Здравствуйте коллеги! Нами получено письмо, по поводу улучшения работы с населением. Спрашивают – какие меры принимаются и какие предложения подаются. Кто первый выступит по данному вопросу?»

Товарищ первый: «Я предлагаю начать с нас самих. Когда, товарищи, заниматься населением, когда столько времени уходит на уничтожение не нужной бумаги. Я предлагаю ввести новую ставку и пусть обходят все кабинеты и уничтожают бумагу».

Председатель собрания: «По сути, товарищ предлагает, говоря экономическим языком, принцип глубокой специализации, что несомненно приведет к улучшению качества нашей работы. Я думаю всем понятно, что это и есть скрытые резервы. Так, кто следующий?»

Товарищ второй: «Все пьют чай или кофе. Много времени уходит на приготовление напитков и мытье посуды. Кроме того, что теряется время, существует опасность прямого пищевого отравления – стаканы моют, простите, в туалете, а о качестве приготовления я уже и не говорю —кто как может. Ну, это не серьезно, товарищи».

Председатель собрания: «Поднятая тема, очень остро, стоит перед всеми нами. Я попрошу дать мне материал по больничным листам. Будем требовать ставку повара и официанта. Кто еще хочет выступить?».

Товарищ третий: «Нужно сказать и о такой проблеме, как приезд сотрудников на работу. В этих пробках простаиваешь, а народ уже ждет. Нужно, что то делать».

Председатель собрания: «Так мы же этот вопрос вроде раньше решили – у всех на лобовом стекле табличка есть – администрация и номера у нас все равно отличаются.

Товарищ третий: «Таблички есть, а номера на личные машины не переставишь и механизма реализации этого права нет. Если Гаишник упрется, то можно и без водительского удостоверения остаться. Я предлагаю для работников администрации красить машины в один цвет, чтобы этот цвет только у нас был. А Гаишников вызвать к нам и объяснить создавшуюся тяжелую ситуацию – пусть выручают – мы же все на город работаем.

Председатель собрания: «Вы подняли очень тяжелый вопрос, мы его уже обсуждали в верхах. Наш народ еще не совсем понимает, что это делается в их же благо. Но ничего, я думаю вопрос скоро созреет, а мы обязательно пропишем его в нашем отчете».

Товарищ четвертый: «В связи с тем, что мы работаем до глубокой ночи, возникают проблемы. Например, что покушать дома или, как ехать на работу на грязной машине. Я не открою секрета, что этим, поневоле, приходится заниматься в рабочее время. А про ремонт одежды или техники я вообще не говорю. Как можно попасть на работу, если у вас сломана машина и в чем – если костюм грязный или тем более порвался. Как мы будем выглядеть перед народом?».

Председатель собрания: «Очень дельные предложения. Я рад, что вы очень активно участвуете в решении таких непростых вопросов. Я думаю, при гараже нужно расширить мойку машин и выделить комнату для бытового обслуживания с соответствующим штатом. Какие еще есть предложения?».

Товарищ пятый: «Я предлагаю убрать все стулья и вообще всю мебель из коридоров, улучшиться качество уборки. Можно взять более мощные пылесосы и тогда можно сократить несколько уборщиц.

Председатель собрания: «Я думаю, это можно отнести к сокращению штатов за счет внедрения новых технологий и использования нового оборудования. Я думаю нужно послать делегацию на всемирную выставку для заключения договора на поставку высокорентабельного оборудования с обязательным послепродажным обслуживанием.

Это нужно в отчете написать первым, что бы наверху точно знали, о чем мы думаем в первую очередь».

Товарищ шестой: «Все вы бываете в туалете. Вы же видите, что после них творится. Я предлагаю врезать замки и ключи раздать только сотрудникам. А эти пусть терпят. Они что сюда приходят вопросы решать или в туалеты бегать? И туалеты можно будет реже убирать, нас же меньше будет, значит, и туалеты чище. А уборщице, за уменьшение площади уборки, зарплату снизить».

Председатель собрания: «Очень правильное решение. Я думаю мы все его поддержим. Отнесем это в отчете пунктом два, в раздел сокращение зарплаты коллектива».

Товарищ седьмой: «Нужно навести рабочий порядок в самом здании. А то ходят, кто ни попадя, во все двери стучатся, работать не дают – пыль столбом, не продохнуть. Пусть зарегистрируются и ждут своего часа на улице. Кстати, и машины с площади, перед администрацией убрать, чтобы им было где стоять.

Для этого требуется установить зону выдачи пропусков, где-нибудь на улице, чтобы подальше от парадного крыльца. А в здании установить контрольно – пропускной пункт, как у военных, с полицией и рамкой. И принимать только тех, кого ты вызываешь, а не тех, кому, что-то надо».

Председатель собрания: «Ну ты наговорил, не успеваешь записывать. Голова. И все правильно, даже зацепиться не за что. Мне кажется предложений больше, чем достаточно. На этом можно и остановиться. Я уверен, многие наши предложения найдут поддержку наверху. Всех, кто выступал, я попрошу грамотно оформить все предложения и подать их мне с обязательной отметкой юридического отдела – будем просить премии в размере трех годовых окладов, а некоторые тянут ну если не на медаль, то уж на изобретения точно:

– В Мире Такого Нигде Нет.

Теперь, я хотел бы предугадать будущие проблемы по финансам – а если нас попросят изыскать собственные средства, что будем делать? Предприятия лежат, а откуда деньги брать?»

Товарищ восьмой: «Источник известный – торговля. А устроить им, под видом заботы о городе, одну общую проблему, а пока они расчухаются – оштрафовать всех. Вот и деньги. Например, сделать фасады магазинов абсолютно одинаковыми».

Председатель собрания: «Ну ты даешь. Это уж чересчур. Каждый магазин, наоборот, выделяться должен от других, что бы его издалека было видно и народ туда шел. Как цветы на поляне, где ярче цвет – туда и пчела летит. А ты про какую то потемкинскую деревню».

Товарищ восьмой: «Ну мы же убрали все автоматы для уличной торговли, хотя они были сделаны для удобства покупателей и ничего. Покрутили пальцем у виска и успокоились. А нам то что, главное деньги будут».

Председатель собрания: «Да, придется идти на непопулярные меры. А что делать? Все же это делается во благо народа.

Благодарю всех за проявленную активную жизненную позицию. Объявляю собрание закрытым».

Представление

В театре собрался весь наш городок.

Администрация собрала нас на расширенное собрание. Тема: «Как хорошо мы будем жить завтра». Все это мы поняли, как-то буквально, и с воодушевлением ждали начало.

Председатель комиссии попросил слово. Его речь была не спешной, она четко и ясно определяла нашу жизнь завтра.

Пошли прения. Многие задавали вопросы и получали на них ответы. На некоторые вопросы ответов не было, но вновь образованная комиссия обещала их оперативно решить. Оказалось, что для более успешной работы требовались комиссии по каждому направлению.

Перерывов не было.

Каждый мог выходить спокойно, через открытые двери, но народ уходить не желал, ожидая пламенного призыва начать работу и показать этим Кузькину мать, тем, кто находился за открытыми дверями.

Но призывов не было, как и отчетов бесчисленных комиссий о том, по каким правилам надо работать.

По тем, что существовали сегодня – можно было только выживать.

Зал ждал и пристально вглядывался в лица президиума. Когда кто – то не выдерживал взглядов из зала, то он вставал и своим выступлением заполнял вынужденную затянувшуюся паузу.